Посреди степей (из дневника)

День работника сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности у нас в Сальском районе отмечали почему-то на месяц позже общепринятого – 11 ноября. Может быть, потому, что Ростовская область – какой-никакой, а юг, оттого и сельскохозяйственный сезон – подлиннее, чем в Центре, вот и дают хозяйствам с гарантией завершить все работы, а там уж – гульнуть. Гульнуть вдумчиво и прочувствованно – с пятницы до воскресенья включительно.

Пятничным утром погрузились в машину и двинули в Сальск – в райцентр. Сначала зашли в районную администрацию поздороваться с Главой района. Имя у Главы – нарочно не придумаешь – Березовский Владимир Ильич. Просто для комедии классицизма – смесь советской классики с нео-буржуазной жуликоватой новизной. Глава – местный, коренной. Говорят, его «посадил на царство» предшественник; есть мнение, что он, бывший глава, реально и правит, а новый пока осваивает непростое начальственное ремесло. Впрочем, мало ли что говорят… К тому же не всё равно, кто и как рулит – лишь бы дело было на плаву.

В том, что наша жизнь ещё не пошла окончательно ко дну – большая заслуга таких вот районных начальников, со всеми их недостатками и даже пороками. Они не мытьём так катаньем поддерживают в рабочем состоянии инфраструктуру, заставляют хозяйства участвовать в этой работе, латают тришкин кафтан социалки, ухитряются даже как-то украшать окружающую среду. Они не чужды разного рода манёвров, наверняка что-то прикарманивают, но – телега так-сяк едет. И за это им низкий поклон, как любит выражаться районная пресса.

Сидеть внутри МКАД и строчить инвективы власти – неизмеримо легче, чем делать что-то реальное. Как-то воздействовать на жизнь, ежедневно преодолевая сопротивление материала – труднейшее дело. Насколько трудное – понимаешь только тогда, когда сам пробуешь этим заниматься. Когда-то люди это понимали, а теперь понимание словно испарилось, и любой гуманитарный шибздик, начитавшийся экономикса, позволяет себе брезгливо кривиться, глядя на жизнь, не соответствующую прогрессивным прописям, угнездившимся в его голове. И не мудрено: в прежнее время люди хоть на картошку и в стройотряды ездили, а теперь можно век прожить не соприкоснувшись с реальностью, а за МКАД выезжать лишь по дороге в аэропорт. И стать вполне авторитетным опиньон мейкером, аналитиком, прости, Господи…

Признаюсь, что лет тридцать назад, в разгар перестроченых разоблачений таких вот внутримкадовских витий, я тоже, помнится, негодовала на неустройства нашей жизни, т.е. была типичной гуманитарной интеллигенткой. Ровно до той поры, пока не начала заниматься бизнесом. Удивительно как прочищает мозги собственное дело и попытки руководить людьми! Просто другим человеком становишься. И на жизнь вокруг смотришь совершенно другими глазами. Уже не требуешь идеала, а восхищаешься теми, кто создал и поддерживает хоть как-то работающую структуру. Большинству ведь этого не удаётся. Впрочем, я отвлеклась.

Поскольку мы (т.е. наше хозяйство) – районные передовики, Глава района расцеловался с моим мужем и даже сфотографировался, а потом мы все пошли в районный дом культуры на торжественное заседание. В Сальске ходят пешком: дистанции – сотни метров. Главная улица – красивый бульвар, с которого ещё не облетели все листья. Всё, как полагается: магазины, дом культуры, политехникум, поликлиника, почему-то глазной специализации, книжный магазин, картинная галерея. В доме культуры, носящем черты послевоенного сталинского ампира, объявлены два спектакля гастролирующих московских театров: «Лебединое озеро» и «Собачье сердце». Интересно: ходит народ в театр? Среди моих собеседников мне не удалось выявить ни одного театрала. Баня с грушевым самогоном и дальнейшими прыжками в Маныч – это более естественный способ проведения досуга.

Сальск приятен глазу тем, что в нём нет высотных и даже просто многоэтажных зданий, а ближе к окраинам – так и вовсе преобладают маленькие домики-сундучки с садиками вокруг. В сущности, не город, а разросшаяся станица. Так, наверное, и надо жить человеку: ближе к земле, но с городской культурой и промышленностью. Те многоэтажные монстры, что плотно стоят сегодня на бывших полях, глядя окна в окна, вокруг Москвы, действуют угнетающе на психику человека. Совершенно не удивительно, что депрессия становится рядовым, самым распространённым заболеванием. Я где-то читала, что в ХХI веке она станет самой главной причиной нетрудоспособности. Среда обитания, уверена, вносит существенный вклад в эту саму общую депрессию.

В ДК – картины местных художников по стенам, фотографии, изображающие природу и сельский труд. Тут же музей боевой славы. Открыт, там дежурят ветераны. Музей небольшой, но собран с любовью. Роскоши в ДК особой нет, но явно был ремонт, работают кружки и студии. Того упадка, что был в домах культуры сразу после введения капитализма, - нет. Зал – так и вовсе приличный. Оформление даже со спецэффектами: огни разноцветные, кадры кинохроники на заднике, местный певец исполняет что-то трогательное про родную степь… В зале горьковато пахнет хризантемами: сейчас их время; у нас в станице они тоже цветут, особенно мелкие, в народе называемые «дубками».

Глава района сделал вполне толковый доклад. Сельское хозяйство он знает: несколько лет проработал замом главы по сельскому хозяйству.

Хвалил молочный комплекс. В нашей местности производить молоко – трудно: жарко, естественных пастбищ для коров нет, надо сеять кормовые культуры, лучше бы на поливе, а это дорого… Местная степная порода – малопроизводительная, а более производительные – плохо переносят здешний климат. Но глаза боятся, а руки делают. Кто-то взялся и – получается. Директриса нашего хозяйства, животновод по профессии, мечтает о «коровках». Эдак мечтательно: «Коро-о-овки…». Она прежде работала директором молочных хозяйств в Подмосковье.

Похвалил полеводов. У лучшего хозяйства урожайность 54 ц с га, у нас (мы на втором месте) – 37, а средний показатель – 27 ц с га. Величины не грандиозные, поскольку местность засушливая, влаги хронически не хватает. В одном хозяйстве выращивали на поливе пшеницу твёрдых сортов – урожай сразу получился впечатляющим.

В СМИ любят попрекать российских хлеборобов высокими урожаями в велемудрой Европе: и 70, и чуть ли не 100. А объясняется это просто: там гораздо влажнее, морской климат. Наш агроном когда-то научил меня определять возможный урожай в данной местности: берёшь сумму годовых осадков, и первые две цифры – это максимальный урожай, что здесь можно получить. Осадков, к примеру, 350 мм – урожай будет 35 ц /га. Поэтому, скажем, в Белоруссии, где почвы бедные, урожаи зерновых высокие: ведь естественное плодородие почвы сегодня можно поправить удобрениями.

А вот они-то по-прежнему остаются мало доступными нашим хлеборобам. Россия является третьим в мире производителем минеральных удобрений. И первым – экспортёром. При этом она находится – внимание! – на 107-м месте в мире по уровню внесения этих удобрений в почву. Мы – сегодня! – находимся по этому показателю на уровне 1964 года. Мы не возвращаем нашей землице-матушке даже тех питательных веществ, которые растения выносят из почвы. Первый в мире экспортёр минеральных удобрений вносит их в 30-50 раз меньше высших показателей развитых стран. При этом производство минеральных удобрений вплоть до последнего времени не уменьшалось, а даже росло. Но громадная часть уходила на экспорт, оставляя на родине выпаханные поля и экологическое загрязнение от химического производства. Почему так происходит? Понятно, почему: нашим крестьянам удобрения не по карману. Прелестная картинка: наши крестьяне в свободной рыночной конкуренции за удобрения проигрывают иностранному субсидированному фермеру. Впрочем, об этом Глава не сказал: это и так все знают.

Похвалил Глава местную потребкооперацию – какой-то «Малахит», что-то они скупают по хозяйствам, что-то продают. Нужное дело. А как бы хорошо было, если б были кооперативные скупщики произведённой продукции, и мы бы не зависели от этнических группировок, которые этим занимаются. Позапрошлой осенью государство вроде обещало какие-то таинственные «логистические центры», да воз и ныне там. Единственный логистический центр, появившийся с тех пор в нашей местности, который я видела, принадлежит сети супермаркетов «Пятёрочка», но это совсем другая история.

Рассказал Глава о хороших, хоть и немногочисленных, новостях. Пришёл наконец газ в одну из станиц. А вот в нашу станицу всё никак не придёт. Буквально накануне окончания советской власти вели к нам трубу, уж и деньги собрали на разводку по домам – и не довели. Такая вышла разводка. Но на будущий год, говорят, точно будет. А пока – баллоны. Надо сказать, это работает. Но всё равно магистральный – удобнее.

С газом вышла презабавная история. Проводили социологический опрос селян касательно разных сторон их жизни, в т.ч. с точки зрения довольства-недовольства. Так вот, огромный процент сёл, где нет магистрального газа, ответили: довольны газоснабжением. То ли не читали, что их спрашивают, то ли довольны подвозом баллонов. Вот и верь опросам!

Опять что-то пели, плясали дети, девушки – довольно мастеровито, а затем стали награждать отличившихся тружеников.

Ощущение такое, что ты в СССР. И знаете – приятно. Любопытно, что тогда я, в согласии с духом времени, всё это презирала, считала, что главный стимул – это деньги, а все эти грамоты – чушь собачья. Потом – опять же из собственного опыта – поняла: очень много значат моральные стимулы. В моей торговой компании мы завели и почётные звания, и соответствующие значки – и это всё нравится и вдохновляет. А в Советском Союзе это изобрели значительно раньше и широко использовали. Зачем же отказываться от того, что работает?

Оказывается, продолжает жить и социалистическое соревнование. Только теперь оно политкорректно именуется «трудовое соперничество». Так и говорят: «Награждается такой-то, занявший такое-то место в трудовом соперничестве». И грамоту вручают вместе с конвертиком с несколькими пятитысячными бумажками – в зависимости от успехов, чтоб было на что выпить-закусить. Женщинам – плюс букет хризантем, местных, с огорода. Грамота предусмотрительно вставлена в рамочку: приходи и вешай, только гвоздь вбить. Это усовершенствование постсоветского времени, при советской власти давали только бумажку.

Народу нравится, хлопают охотно. Вот на сцену поднимается здоровенный бритоголовый краснолицый мужик – старший чабан. Я так себе и представляла старшего чабана. А вот – городского вида худенькая девушка в обтяжных джинсах – лучшая телятница. Каких только номинаций не придумали: например, водитель, перевезший больше всего груза на автомобиле такой-то марки. Хорошо бы, если без перегруза грузовика, с которым в последнее время борются власти. А то из экономии ухитрялись запихивать в 20-тонную фуру чуть не 50 тонн. Дороги от такой езды разбиваются за сезон в прах. Вот с такими проявлениями с этого года стали бороться. Поддерживаю такую инициативу, хоть и пришлось нам в связи с этим потратиться – закупить пару лишних грузовиков.

А вот выходит представитель ЛПХ, сдавший больше всех молока. К ЛПХ (личному подсобному хозяйству) у меня отношение – ох, неоднозначное… За каждым коммерчески успешным ЛПХ стоит мелкое жульничество: никакое это не ЛПХ, а вполне деловое предприятие, бизнес то есть. Но регистрироваться и, понятно, платить налоги они не хотят, вот и изображают из себя личное подсобное хозяйство. Несколько месяцев назад выдвинули такую правительственную инициативу – ограничить количество скота на подворье, т.е. в этом самом ЛПХ. Но поднялся такой ор, что предпочли эту инициативу задвинуть. А, между прочим, напрасно: у ЛПХ нет достаточной земли для выпаса, а потому они либо нелегально пасут на чужих землях, либо попросту воруют корма у больших хозяйств. Что же им остаётся делать? – всхлипнет городской интеллигент. Это каждому известно, что делать: арендовать землю, пасти на ней скот или выращивать корма. Но тогда маленькое хозяйство станет коммерчески неоправданным. Оно превратится именно в то, чем задумано: в домашнее подсобное хозяйство, направленное на личное потребление. Так что инициатива была, в сущности, очень правильная, только вот разъяснить народу и реализовать её не сумели.

Но сегодня, наверное, не до того. Потому делают вид, что проблемы нет. Я не утверждаю, что это самая главная проблема, я просто рассказала, как обстоит дело в реальности.

А вот умилительная картина. На сцену поднимается старушка с палочкой, поддерживаемая мальчиком-подростком – вероятно, внуком. Её наградили за активное участие в ярмарках индивидуальных предпринимателей. Что уж там продавала бабуля – Бог весть, но ведь заметили, отметили. Это очень ценно, это сплачивает народ, превращает его в единый коллектив.

Потом был ещё один тур награждений – от имени областного совета профсоюза работников сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности. Оказывается такой профсоюз – есть и понемногу работает: пытается улучшать условия труда, содержит какие-никакие дома отдыха, даёт в них льготные путёвки. То есть делает – в урезанном виде – то, чем занимались советские профсоюзы.

Номинации профсоюзных награждений – примерно те же самые. Кого только нет: и сельские пекари, и доярки-дагестанки с завязанными назад платками!

Посреди степей (из дневника) - ч.1